гнетущая зала
спустившись Солис офигел.
- И эти существа еще смеют называть нас монстрами.
Обойдя помещение и осмотрев особо понравившиеся причиндалы отметил их отполированность.
- и где же невинные жертвы всем известного человеколюбия. Право слово сами человеки о нем наверняка понятия не имеют ибо лишь истинные ценители их крови знают что чем легче и нежнее жизнь к свинье тем она жирнее и вкуснее.
Покивав самому себе Сол все-таки наткнулся на одного мученика
- именно потому сами инквизиторы просто отвратительны. - поморщился - их кровь горчит словно они вместо еды вылизывают серебряные крестики своего возлюбленного Главы.
Присев на корточки и убедившись что человек все еще дышит достал кинжал и сноровисто отрезал у того ухо.
"жертва" даже не дернулась.
- эк тебя замучили человече - показал  головой и порывшись в своей сумке достал кое-какие травки.
подлечив великомученика и убедившись что в ближайшее время тот не сдохнет, ухмыльнулся и удалился из подвала
Храм на холме

Сэнду Копош
Зачем-то её грубо вытолкали из камеры и повели по коридорам. По широким и быстрым шагам Сэнду было и ежу понятно, что он зол. Доигралась милочка Мишка испуганно шла перед ним, лица его видеть она не могла, но точно не сомневалась, что оно было ледяным и непроницаемым, но не оно интересовало и не могло интересовать в априоре, но ей хотелось заглянуть в глаза, хоть немного попытаться понять, что он от неё хочет, если повёл вперёл себя, значит охрана не хилая и дело плохо. Ей хотелось извиниться и состроить щенячьи глазки, но с такой глыбой льда, как этот инквизитор, это бы не прокатило, оставалось лишь надеяться, опять надеяться, что он зол не сильно, хотя припоминая свои слова она понимал, что это наврядли возможно, раз уж сильно разозлился, а он разозлился, Миша чувствовала это спиной, то хорошего от этого пережитка прошлого точно не жди. Мамочки мои. Но девушка уверенно шагала вперёд, нельзя дать ему наивно полагать, что она слабая, она сильная ещё раз и ещё раз сильная, убеждала скорее себя девушка, хотя и прекрасно знала, что подчинение сейчас важнее, но что-то не давало ей сдаться, что-то заставляло делать вид, что она ничего не понимает, это что-то двигало её сильной стороной.
И вот опять в нос ударил запах камня и вот опять к стенке, ну чтож такое стены да стены, да всё каменные, уж разнообразия захотелось. По голосу можно было определить, что он зол, очень зол, просто супер зол, казалось бы с каждым словом изо рта инквизитора вываливался кусок льда, а сейчас это был шипастый лёд, что уже навевало страх.
Снова лязг старушки-двери. Новая камера? Эти наивные мысли дали девушке немного овлечься прежде чем её снова довольно таки грубо пихнули вперёд и она увидела ЭТО...
Больше комнату нельзя было никак описать. Нервный ком прокатился в горле. Если садо-мазохисты полагают, что они жестоки, а дикабразы, что у них больше шипов, чем у всех, это они все дико ошибаются. В комнате горела только лампа, напоминая что они всё же в 21 веке, но здесь явно не хватало средневекового палача. А чего не хватало, вот он стоит прямо за ней и наверное так довольно улыбается, словно отожравшийся кот, но сейчас он был в праве наслаждаться он получил ожидаемый эффект, он смог доказать кто тут главный, поставить девушку на место.
- Это давно не используется, но вполне способно работать Мишка перекрестилась бы, если бы не шок и наверное даже бы опустилась на колени, но продолжала стоять, уже наверное тело продолжало стоять, а сознание быстро паковало вещички и второпях собиралось покинуть тело.
Тихий звук воды. Девушка нервно сглотнула, она умела плавать наверное самым типичным видом для всех оборотней, по-собачьи да и то кое как, а по комнате было ясно понятно, что купать её не собираются, только топить и если только это. Мишка смотрела полностью чёрными глазами на поблёскивающиё серебром ошейник, ей захотелось, как самая заправская собачка заскулить. Он чётко давал понять в каком положении она должна находится, ради собственной же выгоды. Мишка уже исчезла из тела и наблюдала за всем этим, словно со стороны, словно не её тело сейчас собирались покалечить.
Кожа затянулась вокруг тонкой шейки, серебряным питоном, руки сковали такие же кожаные змейки. Слова Сэнду плыли в тумане мимо её ушей, сейчас она лишь чувствовала боль на шее. А как же ей хотелось повернуться, она слышала смех инквизитора, ему это явно нравилось, ему явно нравилось причинять боль другим, мучать наносить вред, делать так, чтобы крики мольбы о помощи лились словно мёд ему в ухо. И тут она поняла по тонкому намёку Сэнду, ЧТО сейчас будеть и ей оставалось, только терпеть и ждать

Сэнду Копош
Секунда и девушка оказалась в воздухе. Вот теперь действительно стало страшно, но хотелось верить в одно, снова и снова верить, а как же она устала вверять свою жизнь року судьбы, так небрежно, распоряжевшемуся с её жизнью. Просто устала ото всего. Тело сводило от страха, дикого первобытного страха, адреналин фонтаном хлынул в кровь, заставляя время вновь замедлиться, а ощущениям стать острее. А ведь прав был инквизитор, она и вправду частично животное и ей чужда вода, особенно ей.
Казалось прошли часы прежде чем тело сковал лёд. Первые секунды были самыми мучительными, самыми страшными и пугающими. Сотни мыслей галопом пронеслись в голове. Что если не хватит дыхания, что если она дёрнется и в шею войдут шипы? И опять мука ожидания, опять шли секунды, перерастая в часы, но кислорода хватало. Мишка 100 раз поблагодарила своего тренера, благодаря ему жизненный объём лёгкий увеличился вдвое.
Из воды её вернули на землю, точнее так и оставили висеть в воздухе, также стремительно, как и окунули. Девушка пыталась избавиться от воды, но при малейшем повороте головы шею обжигала боль проклятого серебра. Мишель тихо стонала. Вода вывела её из состояния шока, но стало лишь хуже, теперь все чувства воспринимались ярко и усиленно.
-Уже легче? Этот тон Сэнду пугал, значит это были только цветочки. Девушке не было что ответить, она лишь тихонько согласилась с ним. Ведь опять прав, гадина, ей полегчало, хотя это можно было рассматривать с другой стороны.
Холодный камень коснулся мокрого тела и стало холодно, холодно и страшно теперь она ничего не могла, она не знала, что он сделает с ней. Оставалось лишь говорить, хотя он ничего путного не узнает, ну пусть позлиться на самого себя, за то что прихватил такого непутёвого оборотня. Девушка улыбнулась, но улыбка затерялась под копной шоколадных волос, спадавших на лицо. Звон металла резко стёр улыбку лица. Звон стали напоминал страшилки, которыми увлекаются девочки подростки, плюс по своему книжному опыту она знала, что ничего хорошего не предвидится.
- Итак, расскажешь о своём прошлом? Раскалённые дрова начали потрескивать в жаровне.
-Вы могли бы и так спросить господин инквизитор. Мишель пришлось говорить спокойно и максимально учтиво, хотя ой как хотелось дать по этой злопакостной роже.-Вам всё равно не удастся узнать ничего полезного или интресного, господин Инквизитор. И девушка начала рассказ. Ничего особо интересного в моей жизни не происходило. Я родилась в самой обычной семье с мамой и папой. Я всегда была доброй и общительной и имела много друзей, была самой знаменитой девочкой класса и с детства была не послушной и всё время носилась по дому и тоскала сладкое. Кажется, счастливая семья, что может быть лучше. Но не бывает так в нашей жизни чтобы белая полоса тянулась вечно, иногда приходит время и чёрной полосы. Отец умер, мать ушла в себя и неделями могла сидеть в комнате и всё злилась на отца не понятно почему. В комнате мамы стали появляться следы от когтей. Ночью она исчезала. Я боялась мать и старалась во всём случаться её. Уборка, глажка, готовка рано легли на мои плечи, всё приходилось делать самой. В школе я чуть не скатилась на плохие оценки, но всё же вновь начала учиться на отлично, но померкла, утопла в огромной беспросветной илистой чёрной, темнющей полосе, в классе меня лишь изредка замечали, благодаря рекордам школы по бегу. Однажды мамы опять не было дома всю ночь, а под утро она пришла вся в крови, мама умирала. Я легла рядом и желала лишь одного, чтобы мама вылечилась, чтобы стала снова прежней, вдруг появилось лёгкое сияние над телом матери и раны начали затягиваться, по телу пробежали мурашки. Я очень обрадовалась. Но после этого всё кардинально изменилось, мама стала чересчур заботливой и всё обещала рассказать, отчего все раны зажили от света. В один день в школу нагрянули люди в чёрном. Они всё искали кого-то. И все от них шарахались. Мне казалось, что я этого избежала, но перед самым уходом они все резко развернулись на меня. Я лишь услышала "Она". Вдруг что-то переклинило, стало тяжело дышать и я замерла на месте, те в чёрном были всё ближе и ближе, но вдруг в опустевший школьный двор влетела мама и всё оцепенение пропало. "Беги!" И я побежала, я бежала с дикой скоростью стараясь побить все свои рекорды, я не знала куда бежала, но что-то тянуло меня к матери, я не смогла преодолеть себя, я вернулась. Мать была при смерти, сияние помогло, но оно лишь задержало смерть на минут 5-7. Мама успела рассказать что я оборотень, объяснила, что идёт война, что отец не умер, а просто сбежал, на войне надо убить каждого, кто может быть противником, а как сказала Мама Миша может быть сильным противником, она просила доказать это, просила сражаться за правду, какой бы горькой она не была. Последнее о чём она просила, было идти в стаи оборотней рядом с Трансильванией, я обещала, что найду. Мама издала последний вздох и умерла. Я похоронила её сама, на заднем дворе дома, собрала все вещи и деньги и направилась туда, куда могла идти. В Трансильванию. Всё господин инквизитор Хриплым голосом почти прошепатала девушка и закрыла глаза.

Сэнду Копош
Миша тихо сидела, пока Сэндуу осмысливал её рассказ. Девушка боялась, что он не поверит ей, потому что честно говоря эта правда звучала весьма фантастично. Но по его реакции, хотя трудно было определить его реакцию, потому что он как всегда был холоден как лёд, но после фразы про свет, его еле заметно, но всё же передёрнуло. Мишель испугалась, любая информация может быть для неё роковой, потому что одному богу было ясно, что у него на уме. Инквизиторы были для девушки загадкой. Всё время преследуют какую-то цель и не смотря не на что добиваются её. Постороннему человеку это показалось бы хорошим качеством,  нозная КАК они добивались эотго, было ужасно.
Сэнду слушал и ворошил чем-то угли, но от чего-то это девушку уже не пугало, она лишь продолжала подкрепляьь подозрения своего мучителя. Пусть думает, что она боится, пусть верит в это, будет больше шансов выжить. Наглую и бесстрашную она уже из себя строила и вот до чего докатилась. Можно уже учебник писать "Как выжить в лапах чёкнутого инквизитора" собственный опыт есть.
Все эти мысли скопом роились в её голове, отвлекая от  ужасающей реальности и унося куда-то вдаль. Но ледяные иголки голоса личного мучителя вырвали её из дум. Девушка дёрнулась и ошейник сделал своё дело. Она застонала от боли.
-Я не могуэто описать. Всё тело будто светилось изнутри, я словно отдавала часть чего-то часть жизни, часть себя, отдавала, потому сто больше жизни желала этого.
а вот следующий вопрос её немного поразил, да что там немного, сильно удивил.  Да, конечно же сама история смахивала на книгу для девочек подростков, да и люди в чёрном тоже вызывали сомнения, но его насмешка поразила девушку.
-Я неивилеоа их средства передвижения, Госполин инквизитор, но одно могу сказать точно, они были вампирами, это точно. Священники не растерзали такживое существо, пусть вы инквизиторы рибегаете к таким методам, но они вроде нет
Ай ай ай опять сейчас нарвётся. Девушка сжалась под видом крчерги и испуганно посмотреоа на Сэнду.
-ппррстите

Храм на холме --->

А что я собственно такого сделал? Ну нахамил, хотя это и не хамство было вовсе, просто не очень приятный разговор, и вообще я был уставший, после тренировки и мне хотелось повеселиться. Вот только оправдывает ли это меня? По мнению кардинала видимо нет. Кэл спустился вниз к камере пыток. Мысли о невыполнении даже не возникало, не теперь, когда его поймали. Наверняка они еще и последят за ним. Осторожно открыв дверь, он заглянул внутрь. Не увидев там ничего из ряда вон выходящего, камера пыток как камера пыток, он обратил свой взор на находящегося там инквизитора. Настроение было ни к черту, что и выразилось в его тоне.
- Ну, что сидишь? Иди за Кардиналом. Теперь я тут буду сидеть. Кэл проводил взглядом выходящего человека и прошёл в комнату. С одной стороны, инквизитор не говорил тут оставаться, с другой... Кэл посмотрел на выход. До кабинета Кардинала идти отсюда долговато. Если выйти сейчас и попробовать пробраться незамеченным... рискованно, но всё же лучше, чем провести остаток дней здесь. Подойдя к двери, Кэл не услышал приближающихся шагов, осторожно открыв дверь, он посмотрел наверх. Ох и идиот же ты Кэл... Но своя шкура дороже... Очень тихо он проскочил на лестницу.

---> Храм на холме

< ------  Гостиная.

Юлиан отвечать не собирался на попытки жалкие девушки зацепить его хоть одним словом, потеряв остатки разума, цеплялась она за слова колючие, вывести из себя хотела Кардинала или просто душу отравить пыталась тщетно.
"Ох, женщины. Всегда с вами проблемы."
Прогулочным шагом по коридорам Храма священного шагал новый Глава, зная, что помощник его, Ватиканом подосланный ранее, следивший за обстановкой и докладывающий обо всем существующем, уже принялся других инквизиторов просвещать о должности новым человеком занятой и об отречении Алисы Шэн от обязанностей своих кардинальских, спутавшейся с нечистью, душу свою очернив тем самым.
Осматривал с улыбкой дом свой нынешний, мысленно расставляя обязанности свои и других, проводить святость этого места не меньше раза два в неделю или и того раньше, чтобы дети ночи проклятые не могли и ступить на территорию его.
- Кстати, - остановился резко, палец поднимая вверх, словно забыл о важном чем-то, разворачиваясь к пленнице своей, готовый встретиться с ней лицом к лицу, - Я властью мне данной освобождаю тебя от служения в рядах Святой Инквизиции. Но не освобождаю от долга, который ты несешь перед человечеством.
Улыбнувшись искренне, двинулся дальше, коридоры сменяя лестницей вниз, где холоднее было и темнее. Впереди шагая, скрыл Юлиан, что улыбка погасла на лице его, сменившись презрением.
"Как будто в каменный век вернулись. Ну кто такие казематы строит? И для кого, вот вопрос? Нежить должна еще у порога Храма на колени падать, не говоря уж о том, чтобы через всю святыню в этот подвал идти."
Двери открыв со скрипом, прищурился, пропустил вперед пленницу свою, закрыв дверь за собой и осматривая добро здешнее. Неплохо разгулялась фантазия человеческая, только сыростью и холодом веяло, будто уже спустились они вдвоем к упомянутой Высшей Власти.
"Никто из нас не попадет в Божье Царство за грехи наши перед народом. Но до последнего буду стремиться как можно больше нечисти с собой забрать, словно заразу уничтожая с лица Земли и сгорая вместе с ней, надежду даруя людям."
- Пораниться, к сожалению, придется тебе, Алиса, - наконец, прокомментировал последнюю фразу девушки, в стенах гостиной произнесенную, повернув набалдашник трости до слабого щелчка, медленно вытащил из нее меч тонкий с покрытием серебряным на лезвии. Ожидая новой порции возмущений и ехидства, взмахнул мечом резко, попадая по свече в подсвечнике, но не сбрасывая ее, а лишь разрезая тонко на половинки две так, что она осталась нетронутой стоять, не заметен был срез.
- Скажи мне, спрашиваю в последний раз, где тот, кто нарушил обещание, данное им Ватикану? Уйдя из города, он спас себя, но, вернувшись, навлек беду на всех. И на тебя особенно, моя дорогая Алиса. Помогая ему, скрывая его, ты подставляешь под удар людей, которых пыталась защитить. Он уже не тот, кем был. Он - тьма, которая скоро проснется. Поверь мне, я знаю. Как знали об этом и три года назад люди просвященные.
Замолчав, время дал девушке подумать о сказанном.

Улыбкой грустною осветил Кардинал Алису, по-прежнему невиновной себя считающую, но словами своими уже выдающую ложь, которой вначале пыталась окрутить. Смотря на создание прекрасное, но холодное в красоте своей, приравнивающееся сейчас к жителям ночным, только сердцем еще живую, не мог не воззвать к Богу, молясь о душе ее потерявшееся в чувствах забвенных.
"Лучше бы на поле боя встретились мы и сразились достойно двум Кардиналам, защищая каждый правду свою, чем смотреть в глаза твои льдистые и по частям убивать жизнь твою."
Пройдя вдоль стены, полной ужасов пыточных, осматривая их все с такой заинтересованностью, будто выбирая, с чего начать праведную свою миссию, напротив девушки Юлиан остановился, к ней разворачиваясь.
- Единорога ты получишь, если выйдешь живой отсюда, - так же холодно заметил он, - Если на своих ногах выйдешь гордой походкой, как и вошла. Мое условие столь же не реалистично, как и твои запросы. Не считаешь это справедливым?
Меч обратно в трость вошел, скрываемый в ней, словно и не было острого лезвия. Надобности в его присутствии Юлий не видел, пока не сопротивлялась виновная, восседая на табурете и ожидая чего-то.
- Я... Да, я уверен, что сделаю то, чего не сделали они.
Опытные ошибку совершить смогли, отправив деву на задание раньше, чем должна была прибыть она к Кардиналу еще живущему Деметрию, и встреча их на судьбу дальнейшую повлияла, дружбу новую завязав, что не смогла позволить Алисе убить монстра, вернувшегося, зная его уже человеком. Ошибка просвещенных и опытных роковою стала для девушки этой, которая могла избежать участи своей несчастной, не поддавшись связи ее прошлой потерянной.
Резкий взмах тростью, неожиданным стать должен был для Алисы, по виску ударив ее и заставив потерять сознание на время некоторое. Присел перед поверженною девушкой, проводя рукой по волосам бережно, будто отец заботливый.
"Мне жаль… Я должен это сделать."
Прикрываясь словами одними, на уме перекручивал план другой совсем, понимая, что лишь это сведет его с вампиром опасным, озлобленным от действия Инквизиции и отомстить желающим. Встречу свою с ним приближая, рискнуть пришлось здоровьем девушки.
Подтянув к стене жертву бессознательную, приковал руки ей наручниками железными, но оставив в положении сидячем. Подсев, баллончик с водою святой достал, в лицо брызнув немного, чтобы проснулась красавица спящая. Поднялся сразу после этого, на пару шагов отойдя и смотря на несчастную с искренней жалостью.
- Понимаешь, Алиса, дело в том, что ты все равно обрекаешь Деметрия на гибель, - речь свою начал, когда убедился, что девушка в себя пришла окончательно, - Не догадываешься, почему?
Улыбкой коварной озарил подвал сырой и неприятный. Минуту дал на размышления.
- Если отвечает он все еще тебе взаимностью, если так же хочет защитить, то проиграл уже. А прятаться он все время не сможет. Подумай еще, может, себя спасти сможешь. Или вместе с ним погибнешь. Разве тебе это надо?
Из инструментов различных, выбрал Юлиан нож самый обычный, только слегка поржавевший от сырости, здесь не исчезающей. Присев у ног пленницы, аккуратно туфли снял с нее, в сторонку отставив.
- По поводу условия о единороге… - задумчиво произнес, одну ножку приподнимая девушки и кладя себе на колени, проводя бережно ножом по стопе, чулок при этом разрывая и кожу нежную разрезая.

- Он не сможет сюда явиться.
Заявил твердо Кардинал, уверенный в правоте слов своих, но тут же взгляд его сменился, удивлением сверкнув.
- А ведь смог бы? Точно! Я же не в Веллетри. Здесь Храм совершенно не защищен от нашествий сил темных.
Головой покачал, неодобрением преисполненный, осуждая леди прекрасную в слабости крепости своей инквизиторской. Потому и взбушевалась нечисть, город поражая болезнью своей и смерть неся люду простому, что не боится сил светлых инквизиторских, свободу ей предоставляемых в действии.
- А чему тебя учили, готовя к службе? Насколько веру твою укрепили, что смогла ты с вампирами сдружиться вопреки учениям? Предавая всю сущность Святой Инквизиции ради каких-то личных целей. И после этого утверждать готова, что людей защищаешь, которых иссушивают досуха твари ночные.
Спокойно говорил Юлиан, не было в голосе его злобы или ненависти, работу просто свою выполнял, понимая, что по-другому не получится. И знал результат заранее, предугадывая поэтапное исполнение планов своих. Лишь одно в таинстве оставалось, сущность темная Кардинала-вампира, предугадать которую полностью не под силам никому было. Но встречи жаждал Юлий, узнать хотел, каким стал кумир его бывший, восхищение сменив на презрение.
- Какая заботливая, - улыбнулся на слова сказанные об осторожности, либо желая в мыслях своих, чтобы действительно зарезался сейчас мучитель ее собственноручно, освободив от страданий телесных и душевных.
Но фраза последняя смеяться заставила, развеселив Кардинала, словно на празднике находился, а не в казематах темных.
- О жизни своей не печешься, а чулки жалко тебе. Поистине не понять мне логику эту.
Осмотрев нож короткий, не удовлетворившись этим орудием, поднялся Юлиан, потянувшись за более длинным кинжалом, который чище на вид был, острее лезвием своим. Не хотелось ведь Алису потерять так скоро, не выведав тайны ее наиважнейшей. Присмотрелся зачарованно на фигурку закованную, присев снова у ног ее и накладывая осторожно одну ножку на вторую, чтобы вместе были они неразлучные.
"И будешь ты у меня великомученицей. Только не род людской спасая от греха, а вампира одного защищая, убийцу ночного."
Взглядом скользнув по девушке, словно убеждаясь, что настроена она на события дальнейшие, замахнулся кинжалом над ногами ее, но остановился прямо перед ними, лишь лезвия концом касаясь.
- Я тут подумал... - голосом будничным произнес. будто продолжить хотел разговор некий, но внезапно прервал себя, - Да нет, тебе все равно будет не интересно.
Взмахнув кинжалом снова, соединил лезвием его обе ножки, словно к кресту прибивал распятие повторяя Христа, только к полу получилось. Не сможет ближайшее время теперь ходить Алиса без помощи посторонней. И на ногах своих гордой походкой не выйти ей, боли адской не почувствовав. Пусть огрызается, пусть пробить словами колкими пытается, так как защититься нечем больше ей, кроме слов своих, не действующих на Кардинала ничем, лишь улыбаться заставляющие.
- Продолжим?
Подвинулся ближе, к рукам нежным переходя, осматривая пальчики, думая словно, что применить к ним.

И не услышала она слова Юлиана, злобой своей окутанная и презрением к человеку прибывшему для справедливости восстановления в городе пропащем. Взглянув в глаза льдистые, красивые взглядом печальным, но мудростью пережитого наполненным, хоть и молод был.
- Я не фанатик, Алиса. Я всего лишь добросовестно исполняю свою работу, которой посвятил всю жизнь и продолжу посвящать, не взирая ни на что.
Спор бесполезен был, знал Юлиан, что снова не услышит его, зациклившись на правде своей девушка.
- С заботою о ближнем не в Инквизицию тебе идти надо было, а в монастырь. Здесь убивают. Здесь отрекаются от своих чувств ради народа человеческого, которому преданы должны быть более, чем сердцу своему. Ты права, жизнь бесценна. Жизнь невинных людей, погибающих от рук нежити. Но, превратившись в саму нежить, человек перестает быть человеком, даже если утверждает обратное. Ему требуется кровь. Сколько жертв пало от руки того, кого ты защищаешь? Он не рассказывал тебе, скольких убил? Мужчин, женщин, детей?
Улыбнувшись мягко улыбкою, снова ангелом невинным представившись, присел рядом Кардинал, склонившись к несчастной защитнице вампиров.
- Ты сейчас не похожа на ту, которой доверили безопасность целого города. В тебе говорит влюбленная девочка, а не воин. Зачем ты обрекла себя на службу Господу, если так мягка сердцем к врагам? Они не заслуживают прощения. Тебе бы любовь дарить, да детей растить.
Не приветствовал Юлиан женские роли в Инквизиции, не хотел, чтобы девушки юные свою свободу отдавали ради вечной охоты в ночи. Удел воинов настоящих - жизни людские охранять, врагов карать, жестокими и безжалостными быть, когда надобно. Перед глазами всплывали друзья-товарищи, в боях утерянные, многих нечисть покосила, многих отважных сразила нежизнь, словно издеваясь, обращали чистокровные твари людей в нелюдей, убивать их заставляя и на смерть бросая нечеловеческую. И сердцем скорбя, убивал своих товарищей, в вампиров обращенных, но оставался верным делу своему, потому что не для того с детства жизнь продал служению, чтобы потом пожалеть кого-то и пропасть от клыков его.
- Знаешь, Алиса, - почти на ушко прошептал, касаясь губами волос рыжих, - Ватикан приказал мне убрать Кардинала, с нечистью спутавшегося, жалеющего вампиров и подружившегося с оборотнями.
Отстранившись, снова в глаза взглянул.
- Но мне не нужна твоя смерть, мне нужен опасный убийца. А ты - лишь жертва обстоятельств.
Пальчиков коснувшись женских, хрупких таких, принялся по одному осторожно загибать в сторону обратную, ломая косточки, словно веточки тонкие.
- В последний раз спрашиваю, где сейчас Деметрий и как его найти?