-Чтобы ты сделала, если бы она оказалась здесь?- Поинтересовался спутник Алисы. Его глаза внимательно смотрели на Инквизитора. Казалось, что в нём идёт внутренний спор. Что лучше-- найти пострадавшую девочку в больнице или не найти её здесь. Всё таки этот юноша был весьма искренен и наивен. Что ещё раз убедило Лесс в том, что происхождение не важно, важны душевные порывы и действия. Она положила руку на плечо своего спутника и сказала.
-- Я рада, что девочки здесь нет. Хотя, это могло бы существенно сократить период поисков. Надеюсь, что на вокзале нам повезёт больше. Девушка на несколько минут замолчала, а потом продолжила. -- Я искренне хочу верить, что с ней всё хорошо. Что она нашла себе пристанище у добрых людей, хотя таких становится всё меньше. Либо, что она покинула территорию города. С учётом обстановки здесь, в любой другой точке земного шара будет безопасней. Алиса улыбнулась и посмотрела на часы. Они выбрались из дома днём, а сейчас время показывало шесть вечера. Следовало торопиться. Они должны были успеть на вокзал и вернуться в лавку ещё до наступления ночи. Лесс очень не хотелось остаться на улице в том виде, в котором она была сейчас и без оружия. Поэтому, быстро свернув лирические отступления, она направилась в сторону дороги, увлекая за собой Джеффа. Врач так и остался стоять во дворе больницы, глядя вслед странной парочке. А потом вновь поспешил по своим делам. Лесс посмотрела по сторонам в поисках транспорта. Всё таки она уже привыкла не зависеть от кого либо в вопросе перемещения по городу. Но в юбке на мотоцикл не сядешь и сегодня она чувствовала  себя немного дискомфортно, прыгая на тротуаре и пытаясь остановить машину. Но Судьба сегодня явно улыбалась Инквизитору. Быстро поймав попутную машину, они направились на вокзал.
----> Железнодорожный вокзал

<----Антикварная лавка
Алису доставили в больницу вместе с Артёмом и поместили в палаты отделения интенсивной терапии. Молодой мужчина, на удивление врачей, выглядел достаточно хорошо и на теле практически не наблюдалось следов от ожогов. Однако, его состояние было тяжелей, нежели состояние молодой леди, хоть её спину и покрывали достаточно глубокие ожоги. Придя в себя, Лесс ощущала боль от ожогов и реагировала на манипуляции врачей при перевязках. Артём же... он пребывал в состоянии комы и неизвестны были причины такого его самочувствия. Отравление продуктами горения? Опухоль мозга? Другие причины. Врачи безуспешно пытались выяснить причину. Воронёнок продолжал пребывать между жизнью и смертью и никто не мог ничего с этим поделать.
Изначально, медики не говорили Алисе о самочувствии пострадавшего, но, в какой-то момент, женщине удалось вытянуть правду из медсестры. Это было уже после очередной перевязки и сил придавали обезболивающие, позволяя терпеть боль при движении. Лесс спустила ноги с кровати и оперлась о штатив капельницы, вставая. Босая и в одной лишь больничной сорочке  она направилась в палату Артёма. Постовая медсестра попыталась было остановить мисс Шэн, но взгляд её был таким, что девчушка в ужасе отпрянула. Душевная боль, ярость, желание мстить-- всё это пускало Тьму в сердце и душу Алисы и голубизна её глаз сменялась той самой Тьмой. Вот и дверь палаты. Осторожно толкнув дверь, Лесс замерла на пороге, вздрогнув, непроизвольно, от вида Крысолова с подключёнными трубочками и бледного, почти до синевы. Шатаясь, женщина приблизилась к кровати и присела на табурет. Взяла руку Артёма в свои ладони.
-- Здравствуй... Прости, что так долго не приходила... Врачи не пускали...
Почти беззвучно произнесла Лесс и прикоснулась губами к тонким пальчикам воришки.
-- Обещаю, что, когда ты вернёшься к жизни, мы сможем видеться чаще... если... если ты этого захочешь... Хоть тебе бы бежать подальше от такой "катастрофы", как твоя Лесс...
Алиса запрокинула голову, стремясь справиться с подступившей "сыростью" в глазах.
-- А ещё... Я найду того, кто это с тобой сотворил.
Глаза стали практически все чёрны, не видно было даже белых склер. А пальцы свободной руки с силой сжали штатив капельницы.
И быстрая смерть будет для него самым простым и лёгким решением...
Посидев ещё некоторое время у постели Артёма, мисс Шэн вернулась в свою палату, чтобы отдохнуть и привести в порядок мысли. Первостепенное-- добраться до дома Романа и забрать там карточки и документы на своё имя, которые остались в плаще, снятом с пострадавшей, от рук Юлиана, бывшей кардинальши. Второе-- посетить магазин и купить новые вещи. Третье-- наведаться к Лирит и забрать то, что было оставлено девчушке на хранение. Четвёртое-- заняться поисками виновного в пожаре.
Составив план действий, Лесс принялась за исполнение. Дождавшись наступления ночи, женщина сбежала из больницы. Петляя по переулочкам и стремясь выбрать наиболее безлюдные, молодая женщина таки добралась до кузницы проклятого оборотня.
---> Дом Романа

====/ Река Тырнава-Маре.

Деметрий всю дорогу молчал, слушая Кардинала. Тот попросил его воспользоваться гипнозом, чтобы поработать над памятью врача, который будет им помогать. Обращённый понимал, что это будет правильным решением для человека, как говорится, меньше знаешь, крепче спишь. Пусть будет как можно меньше посвящённых в их пробный процесс обратного обращения, которое в природе невозможно. Но если нет пределов вере и магии, тогда почему бы не допустить и такой оборот. Вдруг это не сказки и не вымысел, а реальное решение проблем. Оборотням же доступно становиться человеком и зверем, при этом не умирать каждый раз при обращении. С вампирами немного другая ситуация, любая болезнь излечима кроме смерти, а вампиризм был подобен смертельному исходу, и только странная неведомая сила заставляла мёртвое тело жить дальше, дышать, мыслить, говорить и убивать.
"А что, если обращение в вампира - это не смерть, а просто переход на другой уровень существования? Что, если обратный процесс существует?"
Они дошли до больницы и проникли внутрь через какую-то боковую дверь. В душе вампира как ни странно царил полный покой. Он сдержанно поздоровался с доктором, которого Юлиан представил сам. Помещение, в котором должен был проходить предстоящий ритуал, ничем не отличалось от обычной больничной палаты. От перемещения с тёмной улицы в светлую комнату, Дем недовольно прищурился, привыкая к этому свету. В темноте было намного легче и... безопаснее что ли. Тут же он почувствовал себя подопытным кроликом, над которым будут ставить неизвестные ранее опыты. Не нравилось вампиру всё это, но он продолжал молча осматриваться, и только когда Кардинал предложил ему "поговорить" с доктором, перевёл алые глаза на человека.
"Есть хочу."
Подойдя к стульям, Деметрий подождал, пока их помощник присядет, как бы невзначай ловя его взгляд и заставляя внезапно замереть, захваченный гипнотическим действием вампирских глаз. Медленно присев перед доктором, Дем продолжил несколько минут просто смотреть на него, устанавливая полный контакт и подавляя человеческую волю.
- Слушай, - практически зашипел обращённый, он очень редко использовал данную способность на людях, предпочитая не навязывать свою волю, но раз требовалось для безопасности не только его и Кардинала, но и для самого человека, то это казалось не таким уж и плохим делом, - Ты не видишь, но слышишь. Ты запомнишь голос Кардинала Юлиана и будешь подсознательно реагировать на него. Каждое слово становится для тебя приказом, который ты не в силах нарушить. Твой мозг реагирует на слова, исполняя их немедленно. Отключая память и включая, как прикажет тебе Кардинал.
Не отводя взгляда от человека и продолжая держать его в гипнозе, Дем рукой махнул Юлиану, показывая, что тот должен теперь что-то сказать в свою очередь, а затем вампир просчитает до трёх, и доктор очнётся, забыв обо всём, что только что произошло.
- Я готов к ритуалу. Что мне делать? - уже обычным тоном произнёс Деметрий, отходя к койке.

Может быть, это последние минуты жизни. Если вдруг не сможет тело проснуться более, тогда светлые стены больничной палаты - это будет последнее, что Дем увидит. А затем покой, полный и бесповоротный. Не будет больше душевных мук, поисков жертв, которых следовало убить, чтобы выжить самому. Когда-то давно он мог покончить с этим самостоятельно. Но не сумел, продолжая верить в какое-либо чудо. И вот оно наступило, могло вернуть ему человеческую жизнь, могло убить.
Каким бы исход ни был, Деметрию уже поздно было отступать, да и глупо после всего, что затеял, кого вовлёк. Послушно принялся снимать плащ, внезапно подумав о любимой. Она осталась вместе с маленьким сыном в лесном домике. Что она подумала о скорейшем уходе Дема? Поняла ли его или возненавидела за то, что покинул. Может и не знает причину, потому что так верила в мечту о спокойной жизни, не ведая, каково было пытаться мирно жить обращённому вампиру, подавляя естественные инстинкты, когда находился так близко к бьющимся сердцам, чувствуя пульсацию крови и впиваясь когтями в свои ладони, чтобы только не кинуться на жертву и горько не пожалеть о содеянном. Алиса умная девушка, она могла и знать, но продолжала верить в него, как в человека. А он и так стремится сделать себя человечным, совсем как раньше. Не признавая новую вечную жизнь, которая не для него оказалась. Хотя из него вышел бы замечательный вампир, если бы не вспоминал о прошлом и не зацикливался на нём, тогда стал бы безжалостным непобедимым убийцей, грозой любого города и головной болью Инквизиции. Возможно именно таким увидели его в видении люди, которые решили спасти от такой участи свою подчинённую Алису и её дитя, которого и вовсе отобрали у матери. Но не вышло. Память штука странная, имеет свойство возвращаться, если сильно захотеть.
Отправив плащ на стул и расстегнув рубашку, Деметрий мельком глянул на Кардинала, отошедшего к окну, затем сел на койку, глубоко вздохнув.
"Думаю, я готов..."
Так хотелось ещё раз увидеть лицо любимой, прикоснуться к её нежным рукам, расцеловать всю и сотню раз произнести "люблю". Прижать к себе маленького мальчика, защитить от всех бед, научить бороться за жизнь, быть рядом, когда растёт, взрослеет.
"Я всегда буду с вами, мои самые любимые. Душой и сердцем."
Послышался звук захлопнувшейся дверцы. Это доктор мудрил с пакетиками крови, доставая их и размещая на капельницах.
"Кровь."
Обращённый постарался отвлечь свои мысли, возвращаясь в одинокий лесной домик, но они упорно возвращались в настоящее.
"Кровь..."
Резко сорвавшись с места, он кинулся в сторону доктора, нацелившись на пакеты в его руках. Мысли ушли на задний план, работали только инстинкты хищника, давно не питавшегося нормальной кровью.

Когда вампир голоден, для него не существует преград. Для новообращённых не страшны и осиновые колы, нацеленные на них, потому что жажда сильнее всего, страшнее смерти, ужаснее адских мук. Но Дем с самых первых вампирских дней стремился к контролю над собой, потому что понимал, что иначе натворит столько бед людям. Было тяжело, но он верил в себя, верил в то, что был человеком, был инквизитором, был Кардиналом города. Вера крепла, но жажда осталась.
Он почти достиг желаемого, готовый ради получения крови даже разодрать человека, который готов был помочь ему в проведении ритуала или опыта, как это безумие назвать. Но внезапно вампира оттолкнули в сторону, навалившись сверху и заставив свалиться на пол. Алые глаза, горящие до того момента ярким пламенем, внезапно потухли. Когти вцепились в руки, что держали обращённого, разрывая рукава одежды и протыкая человеческую кожу.
"Нельзя..."
Сжал зубы, едва не сломав клыки. А для чего они Деметрию, если он не желает быть вампиром?
Закрыв глаза, разжал руки, отпуская руки Юлиана.
- Хорошо. Всё нормально. Я... Я не хотел, - он посмотрел на Кардинала немного виноватым взглядом, - Давайте быстрее покончим с этим?
Поднявшись и подняв Юлиана на ноги, Дем, не смотря в сторону доктора, прошёл обратно к койке и уселся на неё. Не удержавшись, всё-таки облизнул когти с оставшейся на них кровью нынешнего Кардинала.
"Если опыт ни к чему не приведёт, рано или поздно я его всё равно съем."
Усмехнувшись своим мыслям, Деметрий лёг на спину, подняв глаза к потолку и стараясь больше никуда не смотреть, иначе взгляд снова наткнётся на какой-нибудь раздражитель.
- Следи за мной, Кардинал Юлиан. У тебя хорошо получается, - сказал, не глядя, затем закрыл глаза.
"Я готов. Будь что будет. Алиса... любимая, прости меня."

Он решил отвлечься от всего и просто забыться в ворохе воспоминаний. То, что было когда-то, что успел пережить за жизнь земную до первой смерти, начиная с самого счастливого детства до того момента, когда всё оборвалось, предоставив один верный путь - Инквизицию.
От тихих молитв Кардинала Дему стало нехорошо. Он старался лежать неподвижно, не мешая тому самому несчастному доктору втыкать в него иголки с капельницами и прочими приборами, уже и не чувствуя ничего. Только вслушиваясь в молитвы, которые почему-то казались очень важными сейчас.
И всё поплыло куда-то в одно мгновение, голос Юлиана стал далёким, словно нереальный, как будто Деметрий погрузился глубоко под толщу воды. Постепенно и молитвенные напевы пропали, окунув сознание вампира в полную тишину. И здесь произошёл сбой времени, потому что стало непонятно, сколько прошло, минута, час или несколько дней. Не было мыслей, не было образов. Стало так легко, будто и не было тела, не находился он в какой-то там палате, а парил в бесконечном безграничном пространстве. Так легко и свободно. Нет беспокойства, нет страха, печали, забот. Полный покой и свобода.
Он забыл, как его звали, не помнил ни лиц, ни тревог, которые ещё недавно наполняли разум, который теперь оказался совершенно пуст, словно чистый лист. Он был совершенно никем, безликой частицей всемирного космоса. Не вампир, не человек, не звук, не облик. И это состояние совершенства могло длиться бесконечно долго.
Если бы в одно мгновение пустота вокруг не дрогнула.
И тогда пришла боль. Она разорвала безликое сознание, потрясая каждую его частицу. Боль возродила некий первобытный страх, ужас от понимания, что есть ещё что-то кроме этой блаженной пустоты и невесомости.
"Не хочу."
Первые мысли, рождённые откуда-то извне. Но боль никуда не исчезла, возвращаясь с каждым новым ударом всё сильнее. Хотелось по привычке сжать всё, что находилось под руками, разорвать, уничтожить. Но на самом деле пальцы лишь слегка дрогнули, слабо сгибаясь в кулаки, но так и не достигнув результата.
"Не надо."
Дыхание стало настолько тяжёлым, что каждый вдох давался через ужасные усилия. Воздуха катастрофически не хватало, и разум паниковал, пытаясь сделать всё, чтобы выжить. Новый разряд всколыхнул все чувства, возвращая память, рывками промчавшуюся перед закрытыми глазами. Он вспомнил, кем был. Вспомнил своё имя и имена самых дорогих людей. Теперь он хотел жить ради них, понимая, что его ждут здесь в покрытом адской болью мире. Внутри всё горело, словно охваченное незримым пламенем. Хотелось вырваться из огня и глотнуть свежего воздуха, но не получалось. Пытки продолжались бесконечно, хотелось кричать, но ни единого звука не вырвалось наружу. Хотелось метаться из стороны в сторону, ища выход, но он оставался неподвижным, только пальцы слегка подрагивали.
"Дышать..."
Только как это сделать, если на тело словно навалилась тонна железа. Хоть и на самом деле не было ничего, сковывающего его движения, но чувствовалось всё совсем иначе. Сердце, молчащее столько времени, внезапно вздрогнуло, отчего волна разрывающей боли прокатилась по всему телу, достигая и разума, который в панике поспешил тут же отключиться.

/Бар/

Путь до больницы был не долгим, но и не близким. Впрочем, сложно сказать о расстоянии, учитывая, что сам городок не так уж велик, как и множество других городков, рассчитанных на туристов.
Под ногами весело похрустывал снег, а в голове самой Элены мысли роились, словно обезумевшие осы, жаля сознание.
Что происходит? Почему я так странно себя веду с этим рыжим чудаком? Зачем поцеловала его, ведь знакома с ним лишь несколько часов? Гипноз? Вряд ли... Влюбилась в первого встречного? Чушь несусветная! Чтобы стальная леди рода де Санти и влюбилась в рыжего обалдуя с улицы?
Инквизитор не находила объяснения своим действиям и потому лишь ускоряла шаг, чтобы поскорей добраться до больницы, где её, вероятней всего, ждала работа и друг юности. А уж он-то точно сможет развеять тревожные мысли самой девы. Почему Элена сама не пыталась применить на себе заклинание по улучшению настроения и снятию негатива? Ну, возможно, в Инквизицию редко приходят нормальные люди, без зачатков мазохизма. Ведь редко кто способен наплевать на свои интересы и жить чужими.
Подойдя к больнице, Элена доставала телефон и набрала номер Юлиана.
-- Привет. Я у больницы. Где тебя найти? Я пришла помочь. Как узнала? У женщин-- свои секреты. Хорошо, я поняла. Иду.
Следуя указаниям от Юлиана, Элена зашла с чёрного хода и вскоре отыскала палату, в которой застала суетливого медика, Юлиана и какого-то черноволосого мужчину, лежащего на кровати и утыканного капельницами и электродами аппарата искусственного жизнеобеспечения. Приблизившись к другу, Инквизитор коснулась холодными пальчиками лба Кардинала, забирая усталость пережитой ночи и тревоги.
-- Юл, я постараюсь помочь ему. Но у меня небольшая просьба... Таз с водой и крепкий чай с сахаром.
Элена присела на край кровати пострадавшего и стала пристально изучать бледное лицо с правильными чертами.

Отойдя от постели умирающего, целительница сняла пальто и повесила его на спинку стула у окна. Тонкие пальчики коснулись распятия и губы принялись, почти бесшумно читать молитву во здравие. Это было скорее инквизиторский "ритуал у постели страждущего", нежели необходимая составляющая магии самой Элены. Осенив себя крестным знамением и поцеловав серебряное распятие с рубиновым сердцем, девушка вновь приблизилась к постели.
Рука легла поверх руки черноволосого мужчины. Она ощущала тепло его руки и дрожь пальцев слабую. Вторая рука легла на грудь страждущего, над сердцем. Золотистое свечение стало исходить из под тонких пальчиков Инквизитора. Узрев подобное, бедный врач едва не выронил таз с принесённой водой. Но потом взял себя в руки и донёс таки сосуд с прозрачной жидкостью до табурета у кровати больного.
У него нет таких травм, чтобы нуждались в сращении и заживлении. Но организм настолько ослаблен, что у него нет сил бороться.
Элена попыталась наполнить его тело жизненной энергией, чтобы организму легче стало цепляться за жизнь. Полуприкрыв глаза, она попыталась достучаться до души, что сейчас бродила между жизнью и смертью. Девушка и сама впала в некое подобие транса. Элена впервые столкнулась с такой ситуацией, когда необходимо было не просто исцелить тело, а дать ему толчок для дальнейшей борьбы с недугом. Пострадавший предстал перед лекаркой подобно странице из анатомического атласа. Она видела его внутренние органы, сосуды и, как ей показалось, нервные импульсы.
Невероятно! Так увидеть человека мне ещё не удавалось! Чтобы вживую, а не на картинке или в научно-популярном фильме...
В памяти начали проявляться фрагменты просмотренных ранее документальных фильмов о медицинской помощи.
Что же надо сделать? Как же помочь тебе? Вспоминай! Вспоминай! Что там писали в медицинских книгах о том, как "подстегнуть" организм в целом и сердце в частности? Адреналин! Вот, что заставляет наше сердце стучать сильней! Но как мне его поднять в крови?
В памяти возникло заклинание "глоток свободы", оно позволяло насытить кровь кислородом. Рука, которая покоилась на руке больного, дрогнула и пальцы принялись рисовать в воздухе руны, символизирующие воздух и воду. Ведь кислород должен был растворяться в крови, чтобы достичь сердца.

Не мешая деятельности Элены, Кардинал к столику свободному прошел тихо, поставив кружки и чай заварив в них, сахару добавив, как и просила его. Себе тоже сыпанул прилично, решив, что еще и конфетка сверху не помешает. Затем просто наблюдал, восхищаясь даром целительским, который всегда считал Божественным, только светлым личностям с чистым сердцем и святой душой исцелять суждено, отдавая себя частицу страждущему и давая надежду ему получше молитв всех.
Доктор поставил тазик с водой и уставился на действия девушки, но Юлиан подозвал его к себе, чтобы не мешался.
- Что скажете?
Уодим покачал головой, но улыбался, так как не приходилось ему с таким больным возиться и воскрешение его удивлением было, как и для самого Кардинала.
- Сейчас сложно что-то сказать. Но... эта девушка, она...
- Кто она - вам знать не обязательно. Как и то, что она делает, - кинул взгляд предупредительный, Юлиан.
- Хорошо, врач не стал спорить, - Я позже сделаю все необходимые анализы, чтобы сказать точно о состоянии этого... человека.
Да, уже человека. Ты теперь не нечисть, Деметрий. Ты отец Доминика, и он должен видеть тебя именно таким, обычным человеком.
Кардинал был очень доволен, что так получилось. Хоть и не знал, что будет в дальнейшем с Деметрием, но первые результаты ужасно радовали. Он стал свидетелем необычайного эксперимента, и запомнит это навсегда. Когда Деметрий открыл глаза, Юлиан улыбнулся, поглядывая на Элену, которая была сейчас совсем рядом с вернувшимся с того света. Но не сказал ничего, продолжая наблюдать.