Сотворение
- Деда?
- У?
- А откуда я взялся?
- Тебя родил твой отец.
- А мой отец? Откуда он взялся?
- Его родил я – его отец.
- А ты?
- Меня родил мой отец.
- А твой отец?
- Его родил мой дед – его отец.
- А первый отец первого сына – откуда он взялся?
- Его родил первый человек.
- А кто его родил?
- Первый человек.
- Деда?
- У?
- Это что же получается. Что первый человек сам себя родил?
- Ну, наверно так и получается.
- А разве так может быть?
- А почему не может.
- Но это как-то неправильно.
- А откуда ты знаешь, что правильно, а что не правильно?
Внук задумался.
- Деда?
- У?
- А если первого человека родил кто-то другой?
- Другой?
- Да. Другое существо.
- Тогда бы это было другое существо – а не человек.
Внук опять задумался.
- Внуча?
- А?
- Ты, лучше, иди спать ложись. А утро – оно вечера мудренее. Может, что и удумаешь. Про первого человека.
Внук заматал головой.
- Я уже придумал! Просто дитя существа изменилось – и стало человеком.
- Это как же?
- А как дерево! Вот если за ним ухаживаешь – воооон какое вырастает. А если нет – совсем вырождается. И нету его.
- Но дерево – всегда дерево. Большое или маленькое, дикое или ухоженное – оно остается деревом. Дерево не становится камнем или травой. Поэтому мы его так и называем.
Но внук не унимался.
- А если прошло много-много-много «отец-родил-сына»? А если что-то сломалось?
- Ты хочешь сказать, что человек – сломанное и не ухоженное существо?
- Не знаю. Просто не может человек родить сам себя. Вот ты же не себя родил – а сына. И я потом рожу сына, а не себя самого. Должен быть кто-то, кто родил самого первого человека.
- Ну хорошо. Допустим. Кто тогда родил существо, которое родило первого человека?
- Не знаю. Может, другое существо?
- А то, другое существо – третье?
- Ага!
- А самое-самое первое существо? Все равно ведь оно родило само себя. Тогда и человек может родить сам себя.
- Нет! – выпалил внук, - самое первое существо родило не-существо!
- Иди спать.
- Ууууу, вечно ты так.
- Завтра работы много.
- Ее каждый день много!
Близился конец лета, и работы в саду действительно было много. Нужно было собрать весь урожай. Сделать заготовки. Подготовить деревья, кустарник и землю к зиме. Проверить повреждения. Решить, какие новые сорта высаживать и от каких старых отказаться. Замерить все вымеры.
Еще дед иногда выходил за ограду. Бывало, что его не было по пару дней. Внука он с собой не брал. Говорил, что тот еще мал для такой ответственной работы, как наблюдение за неухоженным лесом. Еще он оттуда что-то приносил, такие большие куски, скользкие, красного цвета. Что это такое, внук не понимал. Дед говорил, что это необходимо для изучения. И все. Он вообще мало что говорил. Поэтому внук дни напролет, предоставленный сам себе, думал.
Думал он про разные вещи. Не только о том, кто родил первого человека. Еще он думал о том, что находится вверху, за синим куполом. И за что их наказали люди, ушедшие куда-то далеко. Почему им нужно ухаживать за этим садом.
Раньше он думал, что является просто ходячим деревом. Потому что живет так же, как и они. Засыпает, когда засыпают деревья, и просыпается, когда они просыпаются. Сохнет от большого количества света и болеет от большого количества воды. Он такой же как и они, просто они не ходят, а он – не выращивает на своем теле питательные плоды. Но дед ему сказал, что они не деревья, а люди. И заботятся о саде не потому, что он сам на это не способен, а для того, чтобы забрать плоды. Власть и подчинение. После таких слов внук перестал получать былое удовольствие от работы в саду. Ему порой казалось, что он обижает деревья. И они молчат именно потому, чтобы не жаловаться на свою жизнь. Чтобы не говорить плохо. Вообще перестали говорить.
- Деда?
- У?
- Он, наверно, спит.
- Кто спит?
- Ну, тот, кто все это сделал. Ну, этот сад, эти комнаты под землей…
- Это все сделал дед моего деда. И он не спит. Он ушел.
- А лес, что за оградой? Его тоже насадил дед твоего деда?
- Нет, его посадили раньше. Намного раньше.
- Деда, значит, первый лес был посажен первым человеком? А зачем он это сделал?
- Не знаю.
- А где он взял саженцы и семена?
- В земле. Они были в земле.
- А как они туда попали?
Дед молчал.
- Деда, я думаю, что это все сделало какое-то существо, которое все сделало. А потом оно устало и пошло спать. Как мы. Мы ведь тоже идем спать. Я имею в виду долго спать.
- Внуча, если это существо, о котором ты говоришь, было таким могущественным, чтобы все создать, то ему не зачем спать.
- Нет, деда, все устает и все должно отдохнуть. Ты ведь сам мне это говорил.
- Да, говорил. Но ты – слабый, поэтому должен отдыхать. А твое существо сильное, поэтому ему не надо отдыхать.
- Нет, деда. Чем сильнее существо – тем сильнее ему надо отдыхать. Ведь оно делает больше, чем слабые. И устает больше.
Начиналась осень. Воздух по утрам был особенно прозрачным и холодным. Внук любил это время, когда можно было выбраться наверх и греться в солнечных лучах. Это было как раз то время, когда дед все чаще уходил и по несколько дней не возвращался домой. А он был полностью предоставлен сам себе и своим занятиям.
Было ли ему скучно? Вряд ли. Просто он не знал другого образа жизни. Весь его мир был заключен в высокие бетонные стены.
С дедом они разговаривали мало. В основном все сводилось к координации действий. Вот и все. И те скудные, редкие диалоги, когда внук пытался выпросить у деда о прошлом, или высказывал свои соображения. В первом случае его напрямую отсылали к архивным записям. Мол, там и так все изложено, нечего мне искажать правду. А во втором случае дед все чаще и чаще хмурился. Но внук на это не обращал внимания. Потому что другого варианта поведения просто не знал.
Так всегда было. И – он даже не задумывался над этим – так всегда будет.
- Внуча.
- У?
- Ты опять розы садил?
- Угу.
- Зачем ты это постоянно делаешь?
- Так они красивые!
- И что с того? Проку от них все равно никакого! Только место занимают.
- Как это нету? Они ж красивые!
- Это бесполезное качество. Розы не приносят необходимых питательных веществ. Так что…
- Неужели все полезное должно быть питательным?
- А как иначе?
- Тогда ты тоже бесполезен!
Дед опешил.
- Деда, ты ведь не приносишь ничего питательного! А только потребляешь. Я тоже. Деда, мы с тобой бесполезны.
- Внуча, мы ухаживаем за этим садом. А розы – они не ухаживают. Они ничего не делают.
- Деда, розы – они красивые. А сад и сам может жить. Правда он будет не такой, но и без нас он ведь может жить.
Дед нахмурился.
- Мы обязаны выполнять эту заботу.
- Деда, а розы ничего не обязаны – поэтому они красивые.
Дед нахмурился пуще прежнего. Внук, чтобы как-то сгладить ситуацию, решил сменить тему разговора.
- Деда, а что такое «женщина»?
Дед вздрогнул.
- Где ты это слово нашел?
- Прочитал. В книге. Там написано «И сотворил бог человека по образу своему, по образу божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их».
Дед замолчал.
- Я всегда раньше думал, что «мужчина» и «человек» - это одно и тоже. Но, оказывается, еще есть женщина. Это кто? Это как мы? Женщины, наверно, красивые. Ведь если бы они были полезными, ты бы их тут тоже выращивал.
Дед попытался сменить тему разговора.
- А почему ты не спрашиваешь, кто такой бог?
- А разве не ты – бог? Ведь ты творишь людей по образу своему. Разве нет? Может, в тебе нет ничего женского – поэтому ты не можешь сотворить женщину?
- Время долгого сна. Когда проснешься – тогда расскажу.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Ложь.
Это была очередная ложь.
Все было ложью.
Но когда все началось не так?
Последнее время дед все чаще задумывался о том, с кого клонировать следующего человека. С этого мальчика, сохраняя линию преемственности? Но он все больше и чаще спрашивал неудобные вопросы. С себя? Но своего последнего сына он также клонировал из себя, и это не дало необходимого результата. Однажды его последний сын пришел к нему и заявил, что ему надоело размножаться почкованием и что он хочет женщину и нормальную жизнь.
Старику не оставалось ничего иного, как уничтожить его, оставив только генетический материал для последующего клонирования. Два первых экземпляра были весьма результативными. За время их существования ему удалось немного откорректировать архивные записи, чтобы в дальнейшем избежать неудобных вопросов. Но само их существование было не долгим. Где-то закралась очередная ошибка, сокращающая период жизни. После сорока-пятидесяти лет нормального развития они начинали сохнуть. Действительно, как деревья в засуху. И даже непрямое питание белками животного происхождения не могло остановить этот процесс.
И вот, когда шестьдесят лет было позади, и никаких признаков сухости – появилась новая проблема.
Вопросы о далеком прошлом. О боге. О женщине. О будущем. О том, куда ушли люди. Те самые вопросы, которые старик мечтал вытравить из собственного мозга.
Бога нет.
Его просто не должно быть.
Они его ждали. Очень долго ждали. А он все не приходил.
Умер? Или его и вовсе не было?
Он не знал. Но решил положить всю свою жизнь на то, чтобы доказать мир без бога.
Старик ни разу его не видел. А жил он долго. Очень долго. Он родился во времена последнего пророчества.
Это было очень давно.
Вся книга была прочитана. Вся исполнена. Как и было предсказано. От корки до корки. От первого до последнего знака. Все, исполнилось все. Не минуя ни одного знака. И тогда люди ждали нового пришествия. Чтобы к ним пришел бог, заключил с ними новый договор, дал новую книгу и новое пророчество. Ждали каждый день. Но он не приходил. Словно забыл их в этом обещанном мире изобилия, который пришел после катастроф.
Людей было много, и на всех терпения не хватило. Кто-то сказал, что бога больше нет. Кто-то сказал, что бог больше не нужен. Кто-то ждал. И никто не знал, как правильно, потому что об этом не было сказано. Раньше приходил бог и говорил, что так думать и поступать – правильно, а так – не правильно. Но о теперешнем положении вещей ничего не было сказано. Бог даже не сказал, что придет потом снова. Когда все исполнилось – он больше ничего не говорил.
Ждать бога – правильно?
Искать бога – правильно?
Отрицать бога – правильно?
Но если есть мир, в котором нет бога, тогда отпадают всякие вопросы, с ним связанные. Старик был одним из тех, кто решили построить такой мир. Мир, в котором само существование бога теряет всякий смысл. О боге не должно быть никакого упоминания.
Но что-то пошло не так. Где-то закралась ошибка. И, не смотря на всю тотальную изоляцию, все равно последующие поколения время от времени спрашивали о том, что находиться за гранями бытия. Вопросы, на которые мог ответить только бог.
И вот теперь их осталось только двое. В этом мире.
Что произошло с остальными мирами, где ждали бога, где искали бога, где создавали бога – старик не знал. И не хотел знать. У него впереди целая зима сомнений, пока клон его клона находится в капсуле сна.
С кого продолжать?
Материал для клонирования был – а вот результатов нет.
Усыпить. Мальчика. Навсегда. И спокойно отбирать следующий материал для жизни.
Это было оптимальное решение в создавшейся ситуации.
Обещание?
Им бог солгал. Так чем он хуже?
Когда весной внук проснулся, почувствовал непривычную тяжесть на груди. Словно кто-то придавил. Открыл глаза. Так и есть. На нем сверху кто-то лежал, тихонько посапывая.
- Ты – кто?
- Женщина. – послышалось со стороны.
- Женщина?
- Да, это – женщина.
Внук осторожно приподнял существо. Действительно, чем-то похоже, а чем-то не очень.
- Неужели дед ее создал?!
- Нет, ее создал твой отец. Из тебя.
- Отец? Из меня? Но ведь он ушел.
- Он спрятал в тебе женщину еще до того, как ушел. И сделал так, что когда ты будешь на грани полного исчезновения, разделишься на две части – мужчину и женщину.
Внук ничего не понимал. Он просто сидел в капсуле, обнимал за плечи существо, которое называют женщиной. Пытался найти хотя бы одну мысль, чтобы осознать. Бросив это занятие, потянулся к говорящему.
- А у меня будут такие крылья, как у тебя?
- Бог – это бог. А человек – это человек. Они не могут стать друг другом. Как горшок не может стать горшечником. Как архитектор не может стать зданием.
Внук все так же ничего не понимал. Ткнул указательным пальцем в нос женщину и сказал.
- Я тебя всему научу. Всему-всему.
Но со стороны ему снова возразили.
- Только теперь ты сможешь все познать.
Впрочем, его уже никто не слушал. Мужчина и женщина выбрались наверх, прочь из этого бункера, с коконами, клонами и капсулами.
Женщина сначала прищурилась от весеннего солнца. Потом широко раскрыла глаза, вдохнула на полную грудь и произнесла.
- Как же красиво.
