Уж мое сердце больше не трепещет.
Все прошло с пришествием весны,
И снова холод в душу тихо шепчет,
«Ну, вот и все, растаяли мечты».

Одиночество привычной пеленою,
Словно рясою нарядной на душе,
Сердцу холодно, этого не скрою,
Не согреет, не надобно уже!

Опять ошибка, возможно горький опыт,
Выходит, не умею я любить?
Все не вечно, боль уже проходит,
Пустотой  бы сердечко залечить!

В большой постели не кем я не согрета.
С зимой ушло все, как мимолетный сон,
И ничего не жду уже от лета,
Никто не нужен, был нужен только он!

И цели не было в его мне покоренье!
И не был он вершиной моих грез!
Он согревал меня, словно сновиденье,
Улыбку мне дарил, вместо букета роз!

Я парила, дарила всем улыбки,
Все удивлялись, что со мной не так?
Теперь лишь горечь, цена этой ошибки,
Вместо поцелуя, лишь пепел на губах.

Возможно, я вновь поторопилась,
Зачем открыла сердце, сказав, что « я люблю?»
Давно так искренне, слова не лились,
А оказалось, снова душу я гублю!

Я сам себе царь и Бог! Я сам себе дьявол и проклятье!
И сам себе несу венок, к распахнутым вратам распятья.
Святые лики на стене, осужденья полны взоры.
И сам я знаю, что не мне, выносить Вам приговоры.

И всея важность бытия, лишь обман глаз, воображенье.
Но, разве, знал ли я тогда, к чему ведет меня унынье?
Теперь один, и проклят я, и свят и нет  мне ненавистны.
Стеклянный купол бытия, звенит в ушах, нет, это мысли.

Не нужен никому укор, пустой, зловещий хохот с лева…
Я смогу дать ему отпор, плоть раскалится до предела!
О ярость, высший приговор, но направления не зная,
Молю, пошлите мне шатер, или хотя б кусочек рая.

На самом деле, не к чему, ведь просьба льется в неизвестность,
Лишь призма времени, к утру, как снег, сыпется на местность.
И шепот тысячной толпы, их слова не выносимы,
Слеза, хрустальный звон воды, их спор, порой, не разрешимый.

Остаться здесь – сойти с ума, но, разве, разум еще дышит?
Под тонким занавесом сна, неумолимо правду ищет.
Но смысла нет, я безнадежен…
И только ветра тихий звон, несет ко мне печально грезы…

Грезится мне милый дом, но там не ждут меня, наверно.
И в тайну дум, я погружен, попытки выбраться, но четно.
Безразлично все вокруг, похоже, нет того, кто мне поможет,
И остается только звук, что вечность рядом со мной кружит

Коснуться тела, нежно, нежно, и страстно так поцеловать!
Куда же делась вся одежда? Когда успели ее снять?
И руки рук, прикосновенье, переплетенье ног.
Бог и богиня, на мгновенье, кто бы подумать мог?
Изгибы тел, и эти вздохи, дыхания все чаще ритм,
Эта встреча, эти крохи, ведь время бешено летит!
Для них же все остановилось! Есть только она и он,
Сердце бешено забилось, заканчивая марафон!
Сладострастье, нежность звуков! Касаний тон и тепло тел!
Шепот в ушко, главный шепот! Улыбка, поцелуй, родных удел.
Настало утро, время пролетело….но для них это всего был миг…
И в груди жалобно запело, не отпускай, пропал весь шик…
И покоряясь рока воле, печаль и горечь лишь в глазах,
Пришлось расстаться, ненадолго, сердца лежат их на весах!
Через какое-то, но время,  встретятся они опять, чтоб:
Коснуться тела, нежно, нежно, и страстно так поцеловать!

Мой сокол ясный, ты не повторим,
Единственный в своем ты проявлении,
Услышав голос, каждый раз гоним
Сомнений ряд, есть место лишь волненью.

Не тем волненьям, что тянут  вниз,
А тем, от которых крылья вырастают.
Лишь смех услышу твой, прошу «на бис»,
Улыбка ты моя, мой рай, чувства возрастают.

Чувства эти, сложно описать,
Они загадка для большинства ученых.
Мне так приятно их сердцем ощущать,
И чувствовать себя в тебя влюбленной.

От всей души я говорю тебе "люблю",
И на лице улыбка, мир остановился,
Нет времени, в минуту ту, терплю
Разлуку, но скоро прекратится...

Ну а пока я жду,- тепло в груди,
душой к тебе стремлюсь и взором.
Меня ты только строго не суди,
Сплетенье чувств раскинулось узором.

Во всей вселенной один ты для меня,
Пусть и не виделись еще в реальной жизни...
Твои слова радуют , пленя,
Хочу к тебе, лишь о тебе все мысли.

- Подойди, не стесняйся, присядь,
- Расскажу тебе басню-былину.
- Я - старик, с меня нечего взять,
- И не строй ты упавшую мину.

Рассмеется во всю старый гном,
Когда кружку наполнит напиток.
Он сидел в уголке, за столом,
Все читая потрепанный свиток.

- Это было столетия назад,
- Когда магия правила миром.
- На земле воцарил сущий Ад,
- Наслаждаясь губительным пиром.

- Но по воле верховных Богов,
- Был рожден человек с грозной силой,
- Ему многие шьют шесть голов,
- И одну даже с львиною гривой.

Всем казалось, что шутит старик,
Но глаза его были серьезны.
По лицу от свечи тусклый блик,
Только в голосе грубые грозы.

Он ударил о стол, кулаком,
Чтоб наполнили чашу по-новой.
И в сравнении с ним, за столом,
Не сломает никто бар сосновый.

Опрокинув бокал, вытер ус,
Отпуская на волю довольный
Стон из толстых, морщинистых уст,
Продолжая рассказ свой свободный.

- Он был самым красивым из всех,
- Волос краше багряного неба.
- А его заливной, звонкий смех,
- Был вкуснее домашнего хлеба.

- Но за все приходилось платить,
- Даже тем, кто рожден был Богами.
- И ему, в том числе, с этим жить,
- Как по трупам - босыми ногами.

- Его сила - низвергла царей,
- Его дух - в прах сметал города.
- Его ум - был всех прежних острей,
- Его слава - была, как скала -

- Не преступная крепость обмана.
- Почему же обман? Я скажу.
- Когда земли накрыл столб тумана,
- И босыми ногами в снегу,

- Он шагал по останкам солдатов,
- К нему пара навстречу пошла,
- И их поступь, подобно булату,
- Понеслась, судьбы павших верша.

- Он, дойдя до холма, вдруг замрет,
- И глаза его будут раскрыты.
- Лишь тогда он увидит, поймет -
- Все враги и соратники - биты.

- И на них оба коршуна мчат,
- Обогнать все стараясь друг друга.
- И смеясь, они благодарят,
- Будто в этом его вся заслуга.

- Ведь он был - полководец, Война,
- Как его некогда называли.
- Но, на деле он - глупость Творца,
- Что своих же солдат убивали.

- И тогда, опустив руки вниз,
- Его ноги согнутся в коленях,
- Опадут в снег и вязкую слизь,
- Что когда-та была в чужих венах.

Старик снова посмотрит наверх,
А потом, обратившись к трактиру,
Он получит опять, больше всех,
Красным носом дополнив картину.

- Но, в тот миг, когда он опустел,
- И хотел уже было сдаваться.
- К нему Ангел на землю слетел,
- Чтоб помочь ему снова подняться.

- И казалось, все было бы так,
- Если б тело погибшего - пало.
- Но оно, как зло, в хриплый такт,
- Грязный демона глас щебетало.

- Пара коршунов - пара жнецов,
- С тем же смехом покинули поле.
- Не оставив ни капли из слов,
- Чтоб помочь ему в нынешней доле.

- Но вот Ангел, промолвит слова,
- Вознося его имя до Бога.
- Когда демон, кривые рога,
- Чуть не сломит от данного слога.

- И зайдет новый бой, на молве,
- Между райским и адским отродьем,
- Предлагая ложь с правдой в мольбе,
- И вещая ужасным зловонием...

- "Прекратите, заткнитесь, вы, все!"
- Вдруг воскликнет он, вновь поднимаясь.
- "Убирайтесь ка прочь, к той звезде!"
- "Я уже осознал, кем являюсь.".

- "Пусть услышат меня все моря",
- "Пусть трепещут от ужаса храмы"
- "Я приду, словно утра заря"
- "Неся только смертельные раны".

- "И пусть каждый теперь, с этих дней",
- "Наливает в бокал красный эль"
- "Я пойду по дороге костей",
- "Ведь теперь меня звать - Самаэль!".

И на этом старик замолчал,
Когда слушатель пал уже рожей
На поверхность стола и мычал,
Точно также, когда дед был моложе.

Улыбнувшись трактирщику, вновь,
Он тихонько пойдет через зал.
Скрипнет дверь, отворяя засов,
Когда гном покидал этот бар.

Про него же потом голосили,
Но никто не сказал злобных слов.
Много мифов и басен ходили,
А он канул во тьму - был таков.