Выпив достаточно моей крови чтобы насытиться, и едва меня не убить, отец рассек клыками свое запястье и влил мне в рот свою собственную кровь. Но не много, лишь столько, сколько хватило бы для начала перерождения. Ведь с кровью мы можем передавать друг другу силу и знания, а отец считал, что новорожденный вампир должен достичь и первого, и второго сам.
После того, как я сделал пару глотков крови отца, сознание почти оставило меня, но я помню, как он швырнул мое ослабевшее тело в пустой деревянный гроб без обивки, а затем плотно закрыл его.
Уже начиная ощущать дрожь во всем теле, я слышал, как стучит молоток над моей головой, намертво прибивая дубовую крышку моего временного узилища.

А затем началась боль. Трудно сравнить эту всепоглощающую, словно скручивающую каждую мышцу боль хоть с чем-то из того что мне довелось пережить прежде. Ни порка, ни ранения, ни клыки отца даже не шли в сравнение с этой поистине адской мукой. Мое тело перерождалось, а я даже не мог глотнуть достаточно воздуха. Вскоре крик сам вырвался из моих легких, терпеть такие страдания молча, я был просто не в силах, хотя знал, что отец все слышит, а потому не откроет теперь крышку, пока я не наберусь сил для того чтоб выбить ее сам. Все тело жгло изнутри, судороги становились все чаще и чаще, а перед глазами проносились картины из прошлого, словно я заново видел всю свою жизнь и отрывки из памяти моего отца.
Крича и мечась в полнейшей тьме, я не знал, сколько прошло времени, но постепенно судороги прекратились, боль утихла и я заснул. Сны, которые явились мне в тот день, были самыми яркими и безумными, такими, какие я не видел никогда прежде.
Следующим вечером я проснулся от острого чувства голода, как и обещал прежде отец, крышка гроба все еще была заколочена. Мне потребовалось около получаса, чтоб сломать свежие доски, разодрав пальцы до самых костей. Но когда я, наконец, выбрался наружу, меня ждала награда – закованная в кандалы девушка с рассеченной плетью спиной. Я осушил ее за несколько минут, даже не обращая внимания на ноющую боль в изменившейся челюсти. Так я стал истинным Сыном Тьмы и благодарю Люцифера за то, что он позволил мне вынести все муки перерождения ради того, чтоб служить ему многие века!
Когда Вильгельм окончил свой рассказ, за столом повисла долгая пауза. Анкель отлично помнил, в каком шоке он тогда пребывал. Горячее желание стать вампиром охладевало буквально с каждой секундой. Ведь меньше всего юному графу хотелось бы пережить хотя бы десятую часть того унижения и тех страданий, которые так красочно описал отец.